Неточные совпадения
В спальне — огромная, тоже красного дерева кровать и над ней ковер с
охотничьим рогом, арапниками, кинжалами и портретами борзых
собак. Напротив — турецкий диван; над ним масляный портрет какой-то очень красивой амазонки и опять фотографии и гравюры. Рядом с портретом Александра II в серой визитке, с
собакой у ног — фотография Герцена и Огарева, а по другую сторону — принцесса Дагмара с собачкой на руках и Гарибальди в круглой шапочке.
Яркой группой были борзятники, окружавшие своры борзых
собак, псовых, хортых и паратых гончих; доезжачие в чекменях и поддевках с чеканными поясами, с
охотничьим рогом через плечо, с арапником и лихо заломленными шапками.
У Никитских ворот, в доме Боргеста, был трактир, где одна из зал была увешана закрытыми бумагой клетками с соловьями, и по вечерам и рано утром сюда сходились со всей Москвы любители слушать соловьиное пение. Во многих трактирах были клетки с певчими птицами, как, например, у А. Павловского на Трубе и в
Охотничьем трактире на Неглинной. В этом трактире собирались по воскресеньям, приходя с Трубной площади, где продавали
собак и птиц, известные московские охотники.
Егеря и лесообъездчики уже спешились и, выстроившись в две шеренги, с вытянутыми лицами ожидали дальнейших приказаний. Лошади фыркали и отмахивались хвостами от овода,
собаки обнюхивали траву и сильно натягивали своры. Устроился импровизированный
охотничий привал, хотя огня и не раскладывали из опасения испугать дичь.
После трех рюмок водки у Майзеля совсем сделалось легко на душе, и он презрительно оглядывал всю остальную публику. Сарматов, прожевывая ломтик колбасы, рассказывал набобу самые удивительные случаи о своих
охотничьих похождениях, а в том числе и о
собаках.
Собаку-фаворитку привезли только накануне, и она с радостным визгом принялась прыгать около хозяина, вертела хвостом и умильно заглядывала набобу прямо в рот. Другие
собаки взвизгивали на сворах у егерей, подтянутых и вычищенных, как картинки. Сегодня была приготовлена настоящая парадная охота, и серебряный
охотничий рог уже трубил два раза сбор.
Оба они при довольно тусклом лунном освещении, посреди травы и леса, с бегающею около и как бы стерегущею их
собакою, представляли весьма красивую группу: молодцеватый Ченцов в щеголеватом
охотничьем костюме, вооруженный ружьем, сидел как бы несколько в грозной позе, а лежавшая головою на его ногах молодая бабеночка являла бог знает уже откуда прирожденную ей грацию.
Вдруг далеко, в самой чаще, раздался лай Рябчика — характерный лай
собаки, идущей за зверем: тоненький, заливчатый и нервный, почти переходящий в визг. Тотчас же услышал я и голос Ярмолы, кричавшего с ожесточением вслед
собаке: «У — бый! У — бый!», первый слог — протяжным резким фальцетом, а второй — отрывистой басовой нотой (я только много времени спустя дознался, что этот
охотничий полесский крик происходит от глагола «убивать»).
Лукашка пошел на кордон, а дядя Ерошка в то же время свистнул
собак и, перелезши через плетень, задами обошел до квартиры Оленина (идя на охоту, он не любил встречаться с бабами). Оленин еще спал, и даже Ванюша, проснувшись, но еще не вставая, поглядывал вокруг себя и соображал, пора или не пора, когда дядя Ерошка с ружьем за плечами и во всем
охотничьем уборе отворил дверь.
В близком расстоянии от большой дороги послышались
охотничьи рога; вдруг из-за леса показался один охотник, одетый черкесом, за ним другой, и вскоре человек двaдцaть верховых, окруженных множеством борзых
собак, выехали на опушку леса.
Тип
охотничьей промысловой
собаки вырабатывался веками, и на Урале славятся так называемые «вогулки».
— Дуры, кошка —
охотничий зверь, она ловчее
собаки. Вот я их приучу к охоте на птицу, разведем сотни кошек — продавать будем, доход вам, дурехи!
О своей физической силе и
охотничьих своих способностях он тоже отзывался не очень скромно: с божбой и клятвою уверял он своих слушателей, что в прежние годы останавливал шесть лошадей, взявшись обеими руками за заднее каретное колесо, бил пулей бекасов и затравливал с четырьмя борзыми
собаками в один день по двадцати пар волков.
Мы остановились у крайней, очень плохой избушки, в которой жил Спирька Косой. Наш приезд взбудоражил всю деревню — поднялись
собаки, в окнах мелькнули наблюдавшие за нами физиономии, за ворота выскочили посмотреть на приехавших какие-то молодые люди в
охотничьих сапогах и кожаных куртках. Какая-то толстая голова кланялась из окна Флегонту Флегонтовичу и старалась что-то выкрикнуть, приставив руку ко рту трубкой.
Ардальон Семеныч прочным образом основал свое местопребывание во флигеле и целую особую комнату занял своими книгами, письменными принадлежностями, ружьями и
охотничьими снарядами, потому что предполагал иногда ходить на охоту, для чего и привез свою любимую отличную
собаку, которая в тот же день была представлена Наташе и принята ею с особенной благосклонностью; она пожелала всякий день кормить её при себе, чем жених был очень доволен.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, — волкодавов. Две
собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку
охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
— Данила! — сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой
охотничьей погоды, этих
собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое
охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в
охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть
собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с Дубравы, где был нетронутый волчий выводок.